Будь неуловимым, вплоть до бесформенности; Будь неведомым, вплоть до беззвучности. Так сможешь стать властителем судьбы врага.
сподвигли меня на посмотреть кино.
Бравые колониальные французские парашютисты, ален Делон, подполковник Бежар и т.д. из блога catherine-catty.livejournal.com/253803.html#com...
Есть еще аналог на Военном обор..обозрении в таком же духе
Мне не понравилось, напомнило "Поручик Голицын" Алесандра Малинина с громадными увесистыми золотыми эполетами, короче, оба немного ностальгируют по белому офицерству в романтическом ореоле
Фильм чересчур "документализирован", т.е. имитирует просто кадры кинохроники.
Снимались непрофессиональные актеры, причем, один из "террористов" Умный лидер террористов на самом деле (ин реал) был как бы сказать, на допросе всех сдал.
Причем как пишут почти без пыток или просто без пыток, добровольно.
И сдал он другого главгероя-алжирца, который замуровался
Как бы сюжетная интрига в том, почему мужик сидит, а его выкуривают, потом почему француз его выкуривает.
Но в итоге, каждый имеет свое оправдание, и каждый "делал свою работу"
Причем хочется иногда употребить амерское слово "бизнес", как "дело" с многозначительным подтекстом
Почему многих привел в "восторг" - думаю "достоверность действий террористов и жандармов" , т.е. собственно террористические акты и применение пыток
Но, если читать военную литературу, воспоминания, а также всякие обсуждения оперативников-полицейский, то как бы откровенно шокирующего собственно нет.
Впечатлил взгляд в самом начале алжирца, которого только что одели (кепку дали), но такой взгляд есть и на фото ВОВ, и на фото из Вьетнама, и на роликах из Чечни
Другое дело, что вот к примеру "Гамбургер Хилл" - фильм тоже похож на кинохронику, но он еще и художественный и даже лирично-эпичный временами.
Там есть практически все - военный сленг, письмо "Дорогой Джон", протесты хиппи, "черные пантеры" - обратите внимание на последовательность движений рук Дока и Мотауна, пишут, что негры еще надевали веревочки на запястье для отличия, есть эпизоды патрулирования и есть поход по борделям, байки про "вьетнамскую черную гниль" и заклинивание магазина (М-16 этим и страдал), тактика "высадка и подбор в горячей LZ и PZ, дурацкие приказы генерала Блэкджека, дружественный огонь, новая модель Камарро, традиция отмечать срок службы в виде закрашивания картинок-зачеркивания меяцев-дней, Ханойская Ханна, примеры радиообмена
Еще солдатский быт - 1 оранжевая таблетка каждую неделю, белые таблетки - каждый день, упаковка в мешки земли и постройка бункеров, железные сортирные бочки, вездесущие вьетнамцы, "кока-Кола" по дороге
UNASS - сокращение-сленг, "уносить задницу"
Есть "ударная концовка" и "апофеоз войны - взгляд на 1 000 ярдов, короче с одной стороны документально мемуарная хроника, с другой стороны парни становятся близкими достаточно персонажами, каждый со своей "фишкой"
Даже уничтоженный на 20 минуте Гэлвин запомнился несколькими показательными моментами и кратким подытоживанием от Франца "Он подавал неплохие надежды в качестве солдата/лиедера" (перспективный был парень)
1. в грузовике он смотрит как Франц "зачехляет дуло штурмовой винтовки" пакетиком и делает то же самое
2. Разнимает дерущихся Лангвилли и Б...
3. Собирается активно отвечать на обстрел, правда не вовремя, где его и убило
В "Битве" все персонажи появляются, делают то, что им приказали и куда-то исчезают, как-то особо не привлекая к себе пристального внимания.
"Время такое, все так поступают"
Цитата Виктор Кин
Мир для Безайса был прост. Он верил, что мировая революция будет если не завтра, то уж послезавтра наверное. Он не мучился, не задавал себе вопросов и не писал дневников. И когда в клубе ему рассказывали, что сегодня ночью за рекой расстреляли купца Смирнова, он говорил: «Ну что ж, так и надо», — потому что не находил для купцов другого применения.
Все, что делалось вокруг него, он находил обычным. Очереди за хлебом, сыпной тиф, ночные патрули на улицах не поражали и не пугали его. Это было обычно, как день и ночь. Время до революции было для него мифом, Ветхим заветом, и к Николаю он относился, как к царю Навуходоносору, — мало ли чего не было! Это его не трогало. От прошлого в памяти остались лишь городовой, стоявший напротив Волжско-Камского банка, и буква ять, терзавшая Безайса в городском училище.
Ему приходилось видеть страшные вещи, а он был всего только мальчик. Ночью в город пришли казаки и до рассвета убили триста человек. Утром он вышел с вёдрами за водой и увидел на телеграфном столбе расслабленные фигуры повешенных — верный признак, что в городе сменились власти. Когда белые ушли, мертвецов свозили на пожарный двор и складывали на землю рядами. Вместе с другими Безайс ходил на субботник укладывать их по двое в большие ящики и заколачивать крышки гвоздями. Сначала ему было не по себе среди покойников, но потом он оправился.
— Ничего особенного, — решил он.
Красные убивали белых, белые — красных, и все это было необычайно просто. Люди уходили ловить рыбу, а с реки их приносили мёртвыми и под музыку хоронили на площади. В городе были красные, в монастырском лесу — зелёные, а за рекой, в оврагах, жили совершенно неизвестные отряды, и никто не понимал, что они там делают. Они взрывали поезда, воровали бельё с верёвок, дрались со всеми и бойко спекулировали солью. Власти приходили и уходили, оставляя на заборах приказы и воззвания, переименовывали улицы, строили арки. Жизнь обнажалась до самых корней и стала удивительно ясной. Остались только самые необходимые, основные слова.
Бравые колониальные французские парашютисты, ален Делон, подполковник Бежар и т.д. из блога catherine-catty.livejournal.com/253803.html#com...
Есть еще аналог на Военном обор..обозрении в таком же духе
Мне не понравилось, напомнило "Поручик Голицын" Алесандра Малинина с громадными увесистыми золотыми эполетами, короче, оба немного ностальгируют по белому офицерству в романтическом ореоле
Фильм чересчур "документализирован", т.е. имитирует просто кадры кинохроники.
Снимались непрофессиональные актеры, причем, один из "террористов" Умный лидер террористов на самом деле (ин реал) был как бы сказать, на допросе всех сдал.
Причем как пишут почти без пыток или просто без пыток, добровольно.
И сдал он другого главгероя-алжирца, который замуровался
Как бы сюжетная интрига в том, почему мужик сидит, а его выкуривают, потом почему француз его выкуривает.
Но в итоге, каждый имеет свое оправдание, и каждый "делал свою работу"
Причем хочется иногда употребить амерское слово "бизнес", как "дело" с многозначительным подтекстом
Почему многих привел в "восторг" - думаю "достоверность действий террористов и жандармов" , т.е. собственно террористические акты и применение пыток
Но, если читать военную литературу, воспоминания, а также всякие обсуждения оперативников-полицейский, то как бы откровенно шокирующего собственно нет.
Впечатлил взгляд в самом начале алжирца, которого только что одели (кепку дали), но такой взгляд есть и на фото ВОВ, и на фото из Вьетнама, и на роликах из Чечни
Другое дело, что вот к примеру "Гамбургер Хилл" - фильм тоже похож на кинохронику, но он еще и художественный и даже лирично-эпичный временами.
Там есть практически все - военный сленг, письмо "Дорогой Джон", протесты хиппи, "черные пантеры" - обратите внимание на последовательность движений рук Дока и Мотауна, пишут, что негры еще надевали веревочки на запястье для отличия, есть эпизоды патрулирования и есть поход по борделям, байки про "вьетнамскую черную гниль" и заклинивание магазина (М-16 этим и страдал), тактика "высадка и подбор в горячей LZ и PZ, дурацкие приказы генерала Блэкджека, дружественный огонь, новая модель Камарро, традиция отмечать срок службы в виде закрашивания картинок-зачеркивания меяцев-дней, Ханойская Ханна, примеры радиообмена
Еще солдатский быт - 1 оранжевая таблетка каждую неделю, белые таблетки - каждый день, упаковка в мешки земли и постройка бункеров, железные сортирные бочки, вездесущие вьетнамцы, "кока-Кола" по дороге
UNASS - сокращение-сленг, "уносить задницу"
Есть "ударная концовка" и "апофеоз войны - взгляд на 1 000 ярдов, короче с одной стороны документально мемуарная хроника, с другой стороны парни становятся близкими достаточно персонажами, каждый со своей "фишкой"
Даже уничтоженный на 20 минуте Гэлвин запомнился несколькими показательными моментами и кратким подытоживанием от Франца "Он подавал неплохие надежды в качестве солдата/лиедера" (перспективный был парень)
1. в грузовике он смотрит как Франц "зачехляет дуло штурмовой винтовки" пакетиком и делает то же самое
2. Разнимает дерущихся Лангвилли и Б...
3. Собирается активно отвечать на обстрел, правда не вовремя, где его и убило
В "Битве" все персонажи появляются, делают то, что им приказали и куда-то исчезают, как-то особо не привлекая к себе пристального внимания.
"Время такое, все так поступают"
Цитата Виктор Кин
Мир для Безайса был прост. Он верил, что мировая революция будет если не завтра, то уж послезавтра наверное. Он не мучился, не задавал себе вопросов и не писал дневников. И когда в клубе ему рассказывали, что сегодня ночью за рекой расстреляли купца Смирнова, он говорил: «Ну что ж, так и надо», — потому что не находил для купцов другого применения.
Все, что делалось вокруг него, он находил обычным. Очереди за хлебом, сыпной тиф, ночные патрули на улицах не поражали и не пугали его. Это было обычно, как день и ночь. Время до революции было для него мифом, Ветхим заветом, и к Николаю он относился, как к царю Навуходоносору, — мало ли чего не было! Это его не трогало. От прошлого в памяти остались лишь городовой, стоявший напротив Волжско-Камского банка, и буква ять, терзавшая Безайса в городском училище.
Ему приходилось видеть страшные вещи, а он был всего только мальчик. Ночью в город пришли казаки и до рассвета убили триста человек. Утром он вышел с вёдрами за водой и увидел на телеграфном столбе расслабленные фигуры повешенных — верный признак, что в городе сменились власти. Когда белые ушли, мертвецов свозили на пожарный двор и складывали на землю рядами. Вместе с другими Безайс ходил на субботник укладывать их по двое в большие ящики и заколачивать крышки гвоздями. Сначала ему было не по себе среди покойников, но потом он оправился.
— Ничего особенного, — решил он.
Красные убивали белых, белые — красных, и все это было необычайно просто. Люди уходили ловить рыбу, а с реки их приносили мёртвыми и под музыку хоронили на площади. В городе были красные, в монастырском лесу — зелёные, а за рекой, в оврагах, жили совершенно неизвестные отряды, и никто не понимал, что они там делают. Они взрывали поезда, воровали бельё с верёвок, дрались со всеми и бойко спекулировали солью. Власти приходили и уходили, оставляя на заборах приказы и воззвания, переименовывали улицы, строили арки. Жизнь обнажалась до самых корней и стала удивительно ясной. Остались только самые необходимые, основные слова.